Здоровье. Спорт
Здоровья отец – всегда был отменного. Казалось, что все молодые его годы лишений – только укрепили его организм…
Я с большим трудом могу припомнить, чтобы отец – болел каким-то простудным заболеванием, или «грипповал»… Случались головные боли. Купировалось все это – самыми примитивными лекарствами типа «Цитрамон».
Единственное, что его «доставало» - это коньюктивит. С которым ему частенько доводилось «бороться». Но, со временем, ему полностью удалось от него излечиться.
Лучшим видом медицины отец полагал… хирургию. Это передалось и мне: весьма кардинальный метод «лечения»…
Забавно, но никто и никогда не видел … медицинской «Амбулаторной карты» Николая Николаевича. Ее попросту … НЕ БЫЛО. Поскольку «походы» в обычную поликлинику просто… отсутствовали. Годами. Он никогда, в буквальном смысле слова, не обращался к врачам. Хотя среди врачей у отца были друзья, притом – довольно тесные. Помню про большую дружбу отца в главврачом Винницкой психиатрической больницы им. Ющенко: они любили подолгу засиживаться за какими-то им чрезвычайно интересными беседами на нашей кухне на Свердловском массиве. Вероятно, интерес отца к медицине и психиатрии был чисто познавательный, скорее – как эстетико-философский.
В концлагере отец серьезно повредил левую руку. На фуговальном станке – отпилил «очень аккуратно, по прямой» все четыре мелких фаланги на кисти левой руки. Где ноготь оказался спилен вообще, где – частично… Конечно: это впоследствии сильно мешало ему в игре на фортепиано. Тем не менее, на инструменте отец играл вполне даже «исправно», местами – даже «лихо»…
Какие либо попытки «со стороны» или попытки родственников попытаться «направить» его на лечение или какую-то консультацию всегда встречали … просто яростное сопротивление с его стороны. Это передалось и мне.
Он категорически не любил лечиться. Считая это занятие пустой тратой времени: «Сколько кому отмеряно – никто не знает». Это – часть его философии. Передалось сие и мне лично 1:1.
«Насморк проходит через 5 дней, если его лечить. Насморк проходит через 5 дней, если его НЕ лечить»… Вот и вся «медицина» моего отца. Лекарств в доме практически не было. Таблетки, микстуры, ампулы – все это отсутствовало. По определению. Был небольшой «запас» лекарственных трав, ольховые шишки, какая-то сухая морская капуста. Иногда – временно появлялось что-то типа «Тетрациклин», «Стрептоцид», «Эритромицин», «Цитрамон» («от головы»). И всё.
Папа был очень терпелив к перенесению боли. Вероятно – постоянно сказывалась его внутренняя чисто психологическая «лагерная закалка».
Пример: как-то раз, играя на фортепиано, отец просто… сломал палец. Мизинец на правой руке. Как сейчас помню, папа вдвоем с преподавателем по классу трубы (его товарищем «не разлей вода») Гуцалом Виталием Архиповичем «долбили» Сонату Хиндемита для трубы и фортепиано. Палец был сломан. Это – больно. Однозначно. Тем не менее, после восклицания «Ч-черт!!!» - сия Соната продолжала… играться.
Но вот обратился к врачам в плане «ремонта» того пальца отец спустя… пару недель… К тому времени кости пальца уже неправильно срослись. Ломать его «по - новой» он не захотел. В результате – мизинец так и остался искривленным. Что, конечно же, впоследствии также сильно мешало в игре на фортепиано.
Даже умер отец как-то … внезапно: кашлял, кашлял…
На многократные попытки его жены «затащить» его к врачу – всегда резко отрицательная реакция. С большим трудом удалось Ольге Михайловне уговорить отца сделать рентген лёгких. Делали почему-то в туберкулезном диспансере. Вероятно – это был его знакомый врач. Оказалось … рак печени и легких. Притом – уже в 4-й степени, с многочисленными метастазами…
Естественно, ничего отцу не сообщили, хотя врачи определили – «протянет» не более 2-х месяцев. Лечение – и невозможно и бесполезно. Так и оказалось: спустя примерно 2 месяца после диагностики умер отец. На рабочем месте. Стоя за роялем.
В последние годы отец приспособил под «бюро» поверхность рояля с закрытыми крышками и стоя – писал свою работу. Работать стал в основном по ночам. Днем – спал. Так его и обнаружили утром 15 Февраля 1999-го: уже мертвым, упал у рояля…
Папа перестал заниматься ежеутренней гимнастикой где-то годам к 60-ти.А так – каждое утро у него была гимнастика. Несколько десятков приседаний, махи руками и ногами, «качание пресса» с закладыванием ног под батарею отопления, разные упражнения с гантелями, бег на месте. Затем – холодный (!) душ. Даже зимой.
Попытки приучить к такому, пусть и минимальному спорту меня особого успеха не имели: от холодной воды и подобного душа у меня довольно быстро развился … хронический гайморит и все эти «моржевания» пришлось прекратить.
Отношение отца к занятиям спортом уже профессионально вызывало у него скорее… раздражение. Профессиональных спортсменов отец недолюбливал. Называл их «болванами» и «самоубийцами». Сильно удивлялся тем, кто увлекался футболом, играм с мячом вообще. Даже пример столь любимого им Д.Д.Шостаковича, увлекающего футболом – тут не помогал…
Он справедливо полагал, что наиболее здоровы и выносливы (в физическом смысле) люди, постоянно, из дня в день, занимающиеся простой и ДОСТОЙНОЙ (как он говорил) работой. Труд обыкновенного сельского пахаря, колхозника, тракториста, кузнеца – вот, по мнению отца - ОБРАЗЕЦ и здоровья и физического, и духовного.
Наверное, потому, в разговорах с людьми этих профессий отец никогда не вел себя «по-барски» и не выставлял себя каким-то особым «интеллигентиком». Никогда он не позволял себе в разговоре унизить человека, пусть даже малограмотного, не такого «начитанного» как он сам. Скорее наоборот: он вроде как чувствовал, что его труд музыканта и педагога – вторичен, а вот эти люди занимаются настоящим делом.
Потому ему искренно интересно было и общаться с рабочими любых специальностей. Он мгновенно находил общий язык с ними и никогда не чувствовалось, что между ними есть какая-то «интеллектуальная разница». Смешно: но даже с личностями откровенно «уголовного» вида отец без проблем мог не то, чтобы «найти общий язык», но быстро «разрулить» конфликтную ситуацию.
Помню очень хорошо: в 60-е годы практически каждый год студенты музыкального училища на Сентябрь месяц направлялись для «помощи колхозам» на сельскохозяйственные работы в колхозы и совхозы Винницкой области. Отец, как преподаватель – был старшим в группе. Студенты и он сам (а меня отец со школы «срывал» обязательно. Я – всегда с радостью!..) – жили по сельским хатам, целый день работая в поле. Собирали или картошку, или кукурузу, или и то и другое.
Отец – всегда работал наравне со всеми: носил, дёргал, нагибался, копал, «таскал» и проч. Т.е. не «словесно руководил» и приказывал, а – работал. Физически. Притом – не просто, лишь бы «показать пример». Искренно работал. Как машина. «Вкалывал», как говорил. Для него этот труд был – как доказательство его же саркастических реплик в адрес «партийных слуг народа». Высокопоставленных бездельников и «болтунов от идеологии» он … ненавидел. Я хорошо помню, что отец находил общие «темы для разговора» с обычным сельским кузнецом или трактористом. Запросто общался НА РАВНЫХ с работниками какой-то фермы. Хотя, в подобных беседах, было заметно: во всех случаях он что-то хочет доказать собеседнику
Физическая выносливость отца была высока: когда люди помоложе «выматывались» - папа выглядел «очень даже вполне». Очень любил пилить и колоть дрова: использовал для того любую возможность. Даже тогда колол дрова, когда в том и необходимости не было…
Прекрасно плавал. Любил плавать. Притом – получалось у него это очень даже впечатляюще: огромные расстояния отец проплывал довольно быстро. Притом – без малейшей «отдышки». Достаточно долго учил плавать меня. Пробовал и так, и этак…
Результатов – никаких: я висел на его руках и тут же тонул, стоило ему убрать руки.
Отчаявшись, он научил-таки меня плавать совершенно «кардинальным» методом: просто… скинул меня с лодки. Прямо посредине речки Южный Буг. Естественно: я нахлебался воды, но… выплыл. И поплыл «на одном месте», что-то там гребя под себя «по-собачьи». Я видел: отец стоит на корме лодки, готовый в любую секунду кинуться в воду и вытащить меня. Но – не потребовалось: я сам доплыл до кормы и сам вылез. На середине реки. Так и научил.
В дальнейшем - мы с ним плавали почти «на равных». В любой шторм. А на море мы были практически каждый год, во время его отпуска. Не менее месяца – разные городки Крыма. Побывали и в Абхазии (Пицунда, Лоо). Ежедневные поездки на море обусловливались тем, что мой отец, очень озабоченный и даже напуганный моим хроническим гайморитом, по рекомендации врачей и возил меня каждый гор «греть нос на морском солнце».
Понимаю, что рассказываемое мной здесь выходит за рамки рубрики «здоровье». Будучи сам практически идеального здоровья, отец, как умел, как понимал, всячески заботился, нервно переживал в случаях, когда болел кто-то из нас, детей.
К сожалению, были проблемы и со мной, и с братом. Тем не менее – отец всегда делал все от него возможное, чтобы помочь, вылечить, «подлечить», проконсультироваться у специалистов. Здесь отец мгновенно проявлял уйму энергии и самой настоящей безоглядной заботливости, граничащей порой с … расточительностью. Я, конечно, помню уже смутно, но абсолютно определенно: когда в Челябинске я заболел корью (вероятно – это год или 1957 или 1958, зимой) то ухаживал за мной именно папа. Он непрерывно сидел возле меня. Непрерывно бегал к врачам, что-то спрашивал, консультировался, снова приходил. А по ночам – просто сидел рядом на стуле. Что делала тогда мама и где она тогда была – я не помню.
Также абсолютно самоотверженно отец спасал от гарантированной, даже неминуемой смерти Андрея. Моего младшего брата: тот родился в Челябинске в Июне 1958 г. Андрей тяжело заболел, каким то видом диспепсии (что-то типа кровавого поноса, который никак было не остановить). Малышу было или 2, или 3 месяца. Пролежав с матерью в больнице – их выписали. Чтобы малыш умер дома и «не портил статистику». Перепуганный насмерть отец нашел старую женщину, лечившую… травами. И та выдала ему коробку ольховых шишек, отвар из которых и спас моего брата от смерти. Правда, вероятно за время болезни организм малыша потерял много крови. Отчего в мозгу начались какие-то необратимые процессы. Что проявилось у брата только годам к 8: у него не все в порядке было с психикой. Но тогда, «воскресший» отец просто не знал, как отблагодарить эту женщину. Та же – попросила отца сделать … переплет для какого-то сборника… Отец несколько раз рассказывал мне об этой женщине-целительнице, удивляясь ее бескорыстию.
Отцовские же попытки как-то «приобщить» меня к какому-либо виду спорта были … малоудачны. У меня рано, с 7-ми лет стала развиваться близорукость. И, хоть мне было и интересно заниматься боксом, да и отец как-то к тому подталкивал – все кончилось неудачей: мне качественно «влепили в глаз и по очкам» на одной из тренировок, на том мой «бокс» и закончился.
Зато, когда мы жили в Днепропетровске (мои классы – с 6-го по 8-й) – я со своим одноклассником самостоятельно стал осваивать «технику» и самбо, и рукопашного боя и бокса. Отец – выискивал и покупал редкие по тем временам, даже чуть ли не запрещенные к публикациям учебники по «этому ремеслу». Конечно, больших успехов сии занятия принести мне не могли, не было ни системы, ни грамотного руководителя, но порой и он сам «заглядывал» в те книжки и временами, при хорошем его настроении, можно было как-то даже … «пововтузится». И в принципе – приветствовал мои «драчливые потуги» в этом направлении. Во всяком случае, в мальчишеских драках я был «вполне самостоятелен», хотя знал, что «в случае чего» у меня сзади всегда есть крепкий тыл в лице отца. Как-то раз меня даже пырнули ножом. Дело было в «чужом» микрорайоне Днепропетровска. Я неудачно оборонялся и вместо груди или живота получил длинную резаную рану на правой руке. Противника, тем не менее, мне как-то удалось «завалить», вместе с его ножом. Но с зажатой и окровавленной правой рукой я помчался добрых пару километров домой. Естественно. Как я руку не зажимал, как не прятал от домашних – не обнаружить такую рану было невозможно. Помню, что отец, не задавая никаких лишних вопросов, абсолютно хладнокровно, без малейшей «бабской истерики» и паники, наложил мне шину на руку. Остановил, как мог кровотечение. Моментально вызвал «Скорую помощь». Меня (нас) отвезли в хирургию и рану успешно зашили. «Что ж – ты получил боевое крещение». Вот и все, как прокомментировал сие мой отец. Я был горд.
| 
